В любви я добросовестна и безотказна, как солдат на посту, и даже в три часа ночи готова выполнить супружеский долг
На улице
весна, и сердце снова сжимается в ожидании любви и счастья. Каждый ищет
его по-разному. Кто-то находит его совсем рядом, а кто-то устремляет
свои взоры за границу. Ведь всегда хорошо там, где нас нет. А где нас
нет - и мужчины поярче, женихи побогаче. Как складывается жизнь у наших
дам с заморскими принцами? Мы попросили нашу журналистку Дарью
Асламову, которая вот уже много лет замужем за иностранцем, дать советы
нашим читательницам о том, как выйти замуж за гражданина другой страны,
и, самое главное, сохранить его, а получили такую вот исповедь... Любовь с дистанционным управлением Мои чемоданы долго не живут. Каждые полгода я отправляю
на свалку очередного китайского «дружка» с оторванной ручкой и
сломанным замком. Моя естественная среда обитания - международные
аэропорты, где я наспех крашу ресницы в туалете, выливаю на себя
флаконы модных духов в дьюти-фри и вымазываю на руки кремы из рекламных
баночек. Золотые карточки крупных авиакомпаний, честно заработанные
еженедельными перелетами, открывают для меня двери бизнес-залов по
всему миру, где я тихо напиваюсь перед полетом, слушая, как солидные
джентльмены ведут переговоры по мобильнику с Нью-Йорком, Лондоном или
Шанхаем, а иногда от скуки флиртую с каким-нибудь командировочным в
хорошем костюме, умело скрадывающем его уже наметившееся брюшко. Самый
раздражающий вопрос моих новых знакомых: «А вы, собственно, где
живете?» «Я на белом свете живу», - жалко огрызаюсь я. В самом деле,
где же я живу, если мой ребенок в Москве, муж в Хорватии,
а я в командировке? Самый популярный вопрос моих старых друзей:
«Сколько дней в году ты видишь мужа?» «Десять дней в месяц, четыре
месяца в году», - следует четкий ответ. Брак на расстоянии, любовь с
дистанционным управлением. Стоят ли четыре месяца в году опасной,
неодомашненной страсти восьми месяцев каменного воздержания, бессонных
ночей, которые проходят в тщетной борьбе с бунтующей плотью,
беспричинных слез, неистовой ревности,
секса по телефону с собственным мужем и, как следствие, космических
телефонных счетов? Прожив семь лет разорванной жизни, я отвечаю
скептикам: да, стоит. За все на свете приходится платить, и я честно плачу по счетам.
Пачка транквилизаторов на столике, рюмка виски перед сном, выпитая в
гостиничном номере (так становятся алкоголиками), холодная постель, где
мне мучительно не хватает тяжести мужского тела на другой половине
кровати. Когда совсем невмоготу, я спускаюсь в гостиничный бар, где
одинокие командировочные мужчины сидят, согнувшись над своими
стаканами, как парашютисты, ожидающие сигнала к прыжку. Сомнительный
разговор, который не одобрила бы моя мама, мое двусмысленное «нет»,
иногда короткая борьба с настойчивыми мужскими руками у дверей моего
номера, подлая слабость в коленках и хорошо знакомая потребность
подчиниться чужому желанию. Но я теперь крепкий орешек. Начинаешь
всегда с распутства, а заканчиваешь, как твоя прабабушка, храня
верность одному-единственному мужчине. Супружеская ночь в борделе В ночных заведениях я мучительно скучаю по мужу. Ведь главная
история моей жизни началась именно в баре отеля «Мариотт» - в
единственном баре Исламабада, где иностранцам продавали спиртное и где
я благодаря божьей прихоти встретила моего мужа Роберта.
Этого бара больше нет. В прошлом году пакистанский террорист разогнал
грузовик, доверху набитый взрывчаткой, и разнес к чертовой матери отель
«Марриотт», отправив к аллаху десятки его постояльцев. Уже нет и моего
любимого бара в отеле «Хайятт» в столице Иордании Аммане, где я встретилась с мужем после войны в Ираке.
«Хайят» тоже взорвал исламский террорист. Зато все 94 отеля в 63
городах мира, где мы с мужем занимались любовью, крепко стоят на земле. У нашей кочевой супружеской любви - сомнительный привкус придорожных
мотелей, куда дальнобойщики приводят на ночь проституток, а портье с
бегающими глазками спрашивает, на сколько часов (!) вам нужен номер, и
требует деньги вперед. Самое потрясающее заведение на моей памяти -
арабский хостел рядом с борделем «Красная Шапочка» в израильском городе
Беэр-Шева. Местный таксист дважды спросил нас, действительно ли мы
хотим ночевать в этом притоне. Нас мучило нетерпение, а роскошный отель
в центре города с двухсотдолларовыми номерами был не по карману.
«Плевать!» - сказала я. Мы заплатили тридцать долларов смуглому портье,
который страшно удивился, узнав, что у нас есть багаж! В ванной
комнате, где я плескалась перед ночью любви, из-за картонной
перегородки доносилось пение нашего соседа, явно моего бывшего
соотечественника. Справляя малую нужду, он фальшиво, но самозабвенно
напевал песню олимпийского мишки: «На трибунах становится тише»
(клянусь!). Пока я содрогалась от беззвучного хохота, за стенкой
зашумел сливной бачок и раздался мужской крик: «Маша, что ты там
копаешься?» В полночь наш притон агонизировал в дружном множественном
оргазме. Из всех комнат благодаря акустике доносились стоны и крики,
достойные самого жесткого порно, а в два часа ночи прямо под нашей
дверью две русские проститутки подрались с пьяными клиентами, которые
отказались им платить. Одним словом, это была очень веселая супружеская
ночь. Секрет и очарование браков на расстоянии в том, что вы навсегда
остаетесь преступными любовниками, а не супругами, сохраняя обаяние
непостоянства, неуверенности и даже некоей нелегальности ваших
намерений. Минуя рутинную голгофу брака, вы выходите прямо к сути
любви: любовь - это то, что есть только у вас и не может быть ни у кого
другого! - Мы с мужем занимались любовью
в 94 отелях 63 городов мира  Завтра не наступит никогдаДело было в Бейруте. Я сидела со своим другом голландским
журналистом Майклом в маленьком кафе, уцелевшем после израильских
бомбардировок, и говорила с ним о... его рухнувшем браке. Ушедшая
любовь - нелепая тема для послевоенного Бейрута. Но нам так не
казалось. Я выслушала грустную историю: два отчаянных журналиста, Майкл
и его прекрасная жена Хелена, кочевали по «горячим точкам» мира. Потом
им «повезло», и они оба осели в Ливане,
получив контракт. «Вдруг выяснилось, что у нас есть «завтра», -
рассказывал он. - Вернее, это «завтра» появилось у нее. Мы ложились в
постель, Хелена жаловалась на головную боль (самая популярная со времен
Евы причина), и секс откладывался. Мы перестали жить сегодняшним днем.
Действительно, зачем заниматься любовью сегодня, когда мы можем сделать
это завтра? Секс перестал быть удовольствием». Сила чувств и постоянство чувств, как огонь и вода, извечные враги.
И магия всех браков на расстоянии в том, что у них нет будущего. Нет,
теоретически оно есть, но на практике... В тот момент, когда по
громкоговорителю в аэропорту объявляют мою посадку на рейс и, прощаясь,
мой муж прижимает меня к себе с такой силой, что мускулы вздуваются у
него на руках, мы оба шепчем: «До встречи, иншаллах!» («Если захочет
аллах». Присказка, оставшаяся у нас после многих месяцев, проведенных
на Востоке.) Жизнь научила нас благословлять разлуки и прощаться с
известной долей фатализма. Может случиться все что угодно. Рухнувший
самолет (как это было в Дубае, когда у самолета, в котором летел мой
муж, при посадке отвалилось шасси), война, вспыхнувшая в воспаленной
точке земного шара, болезнь. Жизнь у края пропасти. Все в нашей любви
зыбко и условно, но эта призрачность сохраняет поэзию желаний. Величина удовольствия В любви я добросовестна и безотказна, как солдат на
посту, и даже в три часа ночи готова выполнить супружеский долг.
Никаких ссылок на головную боль. Удовольствие - вещь краткая, и бренная
и, как и все в этом мире, может быть отобрано в любой момент. Помню,
как однажды я вышла в Загребе из самолета и едва успела упасть в
объятия мужа, как мне позвонили из редакции и бодро сообщили, что
хорошо бы мне немедленно вылететь в Грецию, где началась революция. «Тебе ж там из Хорватии близко?» (Как-то мне мой коллега доходчиво объяснял, что по карте из Ливана до Ирака
рукой подать. Мол, можно пешком дойти.) Я стояла в зоне прилета с
нелепым букетом цветов и смотрела на мрачное лицо мужа. «У меня съемки
до двенадцати ночи, - сообщил он. - Постарайся не заснуть до моего
возвращения, а утром кати в свои Афины». То была изумительная ночь, изнурительно-сладкая, оставившая следы
зубов на моем теле от поцелуев-укусов. Изголодавшиеся любовники, мы
потеряли всякую меру и стыд. В шесть утра меня тихо тошнило с похмелья
и от недосыпа в туалете загребского аэропорта, в восемь я спала на
скамейке в аэропорту Вены, а в два часа дня вышла из самолета в
революционных Афинах с ощущением нереальности происходящего. «И это
называется семейной жизнью?» - с тоской подумала я. Но, вспомнив
непристойные подробности прошлой ночи, когда я благодарно пожинала
плоды трехнедельного мужниного воздержания, я сыто облизнулась и
ответила себе: «Да, это моя семейная жизнь». «Невозможно почувствовать
должным образом удовольствие, коли не предваряли его какие-либо тяготы,
- писал Казанова в своих мемуарах, - и величина удовольствия зависит от
величины перенесенных тягот». Все как в последний раз На моем туалетном столике стройными рядами выстроились
бесчисленные парфюмерные склянки и косметические флаконы. Совершенно
равнодушная к тряпкам, я прямо-таки помешана на золотых и серебряных
баночках, обещающих чудо вечной молодости. Когда я готовлюсь к свиданию
с мужем, в ход идет весь арсенал. «Быть женщиной - это еще хуже, чем
быть фермером, - заверяла незабвенная Бриджит Джонс.
- Столько всего нужно удобрять и убирать: удалять растительность на
ногах, под мышками, выщипывать брови, пятки оттирать пемзой, отросшие
корни волос подкрашивать, кожу очищать скрабом и увлажнять кремом,
ногти подпиливать, ресницы красить, целлюлит массировать...» Короче
говоря, работы по горло. Не желаю повторять ошибок моего первого брака,
когда я неделю могла слоняться по дому в замызганном халате и свято
верила расхожему женскому утверждению: муж должен любить жену такой,
какая она есть (а почему, собственно?). Я настаиваю: декорум в супружеских отношениях должен соблюдаться в
полной мере. Каждый раз мы встречаемся, как любовники после разлуки,
при полном параде. Романтический ужин в ресторане, вино, которым я
пытаюсь слегка оглушить себя перед постелью, моя неожиданная
застенчивость и слепое нетерпение Роберта. «За три недели я успела
забыть, как люди занимаются любовью», - лепечу я и (можете мне
поверить) почти краснею! «Ничего, я напомню», - уверяет муж. Я медлю,
он торопит. Старый, как мир, поединок с притворным женским отступлением
и мужской атакой. То, что происходит дальше, не поддается описанию. Следующую неделю
мы играем в необитаемый остров, путая дни и ночи и постигая рай
одиночества вдвоем. Роберт забрасывает свои дела, ставя всех перед
фактом: «Ко мне приехала жена». Помню, как одна моя подруга завистливо
доказывала мне, что наш брак ненастоящий: «Ты совсем не видишь мужа!»
«Я вижу его десять дней в месяц 24 часа в сутки, - возразила я. - А
теперь посчитай, сколько часов ТЫ видишь своего мужа при условии, что
ты уходишь на работу в 8.30, возвращаешься вечером, кормишь детей,
укладываешь спать, муж приходит в девять, вы ужинаете, смотрите телик и
в одиннадцать засыпаете без задних ног! А секс у вас случается раз в
неделю! Так чей брак настоящий?» В чем фишка? «Какие вы с Робертом эмоциональные! Прямо как дети! - иногда
снисходительно говорит моя 13-летняя дочь Соня. - Сколько лет я слышу
ваши разговоры: «Ты меня любишь?» - «А ты меня любишь?» Как будто ответ
вам неизвестен. Вы совсем не похожи на мужа и жену. Уж определитесь
наконец, кто кого любит». Я смотрю на свою белокурую, благоразумную и
практичную дочь (полная противоположность матери) и чувствую себя
неожиданно счастливой и отчаянно молодой. Мне хочется объяснить ей,
какой тяжкий груз любви, сомнений и ревности я ношу в своем сердце, как
дорожу своим чудным, дрожащим счастьем, какие простые истины
открываются влюбленным с возрастом: страсть - враг излишеств, и великая
сила женщин - в их отсутствии. Но всему свое время. «Разве бывает
вечная любовь?» - спрашивает Соня, крася губы перед зеркалом. «Бывает»,
- мягко отвечаю я. «А в чем фишка? В смысле в чем секрет?» «Фишка? - я
смеюсь. - В вечной неуверенности».
http://www.kp.ru/daily/24297.3/490986/ |
